О-о-о! Рад найти единомышленника :thank_you: Как раз начал собирать в кучу всё, что я знаю по поводу быта лондонцев. Это наиболее интересная тема Только её нужно разбить удачно на подтемы. Тонна терпения, вагон понимания - и всё будет

На злобу дня (снег-дороги-пробки) – средства передвижения в городах.
Итак, как же следовало добираться до желаемого места приличному лондонцу? У него было три пути – пешком, в конном экипаже и на метро. Первый способ опустим и перейдём к гужевому транспорту.
В зависимости от социального положения и состояния кошелька, лондонец мог чинно проехаться до места назначения: 1) на личной повозке:
Карета (без комментариев)
Ландо (отличается мягкими рессорами, легким ходом и роскошной отделкой; облегченное и укороченное (без переднего сидения) ландо называлось ландолетом)
Фаэтон (редкость для лондонца)
2)  в кэбе:
Двухколёсный («хенсом-кэб», в честь его изобретателя Джозефа Хенсома)
Кстати, вот отрывок из воспоминаний майора Генри Смита, в 1888 году исполняющего обязанности комиссара полиции Сити. Он описывает ситуацию сразу после получения в штаб-квартире полиции известий об очередном преступлении, совершенном Джеком Потрошителем:
"Хэнсом - по мне самое омерзительное средство транспорта - был у дверей, и я вскочил в него, поскольку время было крайне важно. Это изобретение дьявола претендует на то, чтобы быть безопасным. Оно в равной степени небезопасно и неприятно. Зимой вы мерзнете, летом варитесь в нем. Когда опускают окошко, ваш цилиндр обычно сминается, ваши пальцы зажимает между дверок или выбивает половину ваших передних зубов. Лицензированный на двоих, он сразу позволил мне обнаружить, что 15-стоуновый суперинтендант внутри и трое детективов, повисших сзади, ничего не добавляют ни к его удобству, ни к безопасности"
Был ещё четырёхколёсный кэб, но он ничем не примечателен.
3) в омнибусе:
Изображение
Поездки на империале (верхняя открытая площадка) омнибуса во времена королевы Виктории числились вполне приятным занятием, так что леди нередко могли использовать этот вид транспорта для поездок по магазинам. Однако не всегда поездки на омнибусах могли заканчиваться благополучно. У английских омнибусов было одно уязвимое место - передняя ось, и при наезде не бордюрный камень мостовой, дорожный столб или при зацеплении колесами с соседним экипажем ось иногда ломалась. Последствия можно лицезреть на этой газетной иллюстрации:
Ну и метро:
Кадр из жизни
Лондонский метрополитен стал первым метрополитеном в мире. Его работа началась 10 января 1863 года. Первый участок метрополитена пролегал от станции «Паддингтон» до «Фаррингдон». В тот момент метро Лондона было способно перевозить в день до 40 000 пассажиров. Кое-где поезда метро выходили из тоннеля наружу (в некоторых пунктах Вест-Энда, например). Они, вроде, и сейчас на пригородных маршрутах по поверхности идут. Впрочем, метро стоит рассматривать отдельной темой. Как и омнибусы. У них тоже занимательная история

Отредактировано Zip (2007-12-21 00:26:04)

Продолжаем гнать пургу глаголить истину.
Итак, как это ни прискорбно, но кэбы были не единственным общественным транспортом в Лондоне. Еще одним популярным средством передвижения были омнибусы («omnibus» с латыни – «для всех»).
Считается, что история британских омнибусов началась 4 июля 1829 года, когда каретный мастер Джордж Шиллибир, представил общественную карету, запряженную тройкой лошадей. Карета имела угловатый корпус, вмещавший 22 человека, и предназначалась для курсирования по постоянным городским маршрутам. Она выглядела громоздкой, но была достаточно легка на ходу и двигалась сравнительно быстро. Однако эти кареты оказались слишком большими и неповоротливыми для городского движения и вскоре были заменены пароконными каретами, вмещавшими 12 человек.
Первый маршрут Шиллибира шел от трактира "Йоркширский эль" на Мэрилебоун-стрит в Паддингтоне через Чаринг-Кросс до Лондонского банка в Сити, и это путешествие длинной в 5 миль омнибус проделывал примерно за час. Первоначально Шиллибиру и его быстро народившимся конкурентам запрещалось подбирать пассажиров в центральных районах, так как в этой части имели монополию предшествовавшие кэбам наемные кареты. Наконец, к 1832 году под давлением публики омнибусам было дозволено работать в центре. В течение 1830-х годов число новых маршрутов постоянно росло, соперничающие омнибусные компании боролись за пассажиров, и омнибусы часто вступали в гонку, чтобы подобрать какого-либо пассажира (прямо как сегодня водители маршруток-газелей). Поскольку остановок в то время не было, пассажиры окликали проходящие омнибусы с обочины дороги. Когда нужно было сойти с омнибуса, пассажир колотил по крыше либо дергал за особые поводья, привязанные к рукам кучера. Эти способы вскоре были заменены колокольчиком.
К началу 1840-х в качестве общественного транспорта омнибусы полностью заменили почтовые кареты, которые были мало приспособлены для перевозки пассажиров в городе. Для обслуживания омнибуса требовалось два человека: кучер и кондуктор («cad»). Долгое время кучер носил непременный белый цилиндр, кондуктор - черный. Позднее и тот и другой имели обычные котелки (я имею в виду шляпы-котелки, разумеется). Место кондуктора было позади омнибуса на специальной ступеньке слева от дверей спиной к корпусу. Чтобы не свалиться во время езды, он держался за ремень, закрепленный наверху. В его обязанности входило вертеть головой и примечать желающих совершить поездку, своевременно извещая об этом кучера. С помощью колокольчика он подавал кучеру сигнал трогаться, когда пассажир усаживался на место. Подавать сигнал к остановке и выпускать пассажиров также было обязанностью кондуктора (видите, ещё одна параллель с нашей жизнью ).
Поездка на омнибусе не всегда была приятной. В холодное время пол выстилали соломой, и под множеством ног она превращалась в грязное месиво, особенно в сырую погоду. Позднее ее стали подстилать под особые решетчатые полы.
В 1855 была учреждена "Лондонская главная омнибусная компания". Она стала самой большой омнибусной компанией в Лондоне. Первоначально это было англо-французское предприятие, "Compagnie Generale des Omnibus de Londres", поставившее целью скупить как можно больше принадлежавших независимым владельцам омнибусов. В течение года она взяла под свой контроль 600 из 810 лондонских омнибусов и приступила к реорганизации всего омнибусного сервиса в британской столице.
В качестве одного из шагов компания объявила конкурс среди каретных мастерских на конструкцию нового омнибуса, который будет предлагать "увеличенное пространство, посадочные места и удобство для публики". Из множества представленных конструкций компания не приняла ни одной. Но в заключении было указано, что "светлый, просторный и хорошо проветриваемый омнибус" может быть изготовлен путем объединения всего лучшего из этих конструкций. Для производства новых омнибусов был взят за основу образец, предложенный Р. Ф. Миллером, с продольными сидениями посередине крыши на 10 человек и местами еще для двоих пассажиров справа и двоих слева от кучера, то есть общим числом 14 человек на империале. 15 мая 1862 года журнал «Punch» назвал эту конструкцию «подставкой для ножей» - так как два ряда джентльменов в черных цилиндрах и котелках, сидевших спина к спине, весьма напоминали набор ножей с черными ручками – вот так. С тех пор и вплоть до конца столетия этот термин использовался для описания такой конструкции. Внутри помещалось 12 человек, итого 26 мест, что стало стандартом для двухэтажных омнибусов до самого конца их существования. Этот тип омнибуса просуществовал практически неизмененным до 1880-х годов.
Теперь поподробнее про «внутренности» омнибусов. Например, про этикет.
30 января 1836 года "Таймс" опубликовала для своих читателей инструкцию, которая должна была, по мнению газеты, сделать поездки на омнибусе более приятными. Вот она:
«Омнибусный закон.
1. Не ставьте ноги на сиденья.
2. Не следует забиваться в теплый уголок и затем открывать окно, чтобы северо-западный ветер надул шею вашему соседу.
3. Держите деньги наготове, когда соберетесь сходить. Если ваше время ничего не стоит, время других может быть бесценным.
4. Не возлагайте на кондуктора обязанность искать вам сдачу: он не банкир.
5. Сидите, расположив свои ноги ровно, а не растопырив их под прямым углом так, что они занимают место на двух человек.
6. Не плюйте на солому. Вы не в свинарнике, а в омнибусе, едущем в стране, которая хвалится своей чистотой.
7. Будьте почтительны к женщинам и не вгоняйте беззащитную девушку в краску, потому что она не может избежать ваших грубостей.
8. Если вы везете собаку, пусть она будет маленькая и на поводке.
9. Не вносите огромных тюков - омнибус не фургон.
10. Приберегите перебранки и споры для чистого поля. Звук вашего голоса может быть музыкой в ваших ушах, но, возможно, не в ушах ваших попутчиков.
11. Если вы начнете обсуждать политику или религию, говорите сдержанно: все имеют равные права на свое мнение, и все имеют равные права не подвергать его необоснованным потрясениям.
12. Воздержитесь от манерности и высокомерия. Помните, что вы едете всего за шесть пенсов на расстояние, которое в наемной карете будет вам стоить несколько шиллингов; и что если ваша гордость ставит вас выше плебейской обстановки, ваш кошелек должен позволить вам проявлять аристократическую снисходительность».
У империала как любого нововведения были как плюсы, так и минусы. И хотя на империале никогда не бывает карманников, зато имеется утомительный подъем по узкой винтовой лестнице, который нелегок для женщин и немощных людей. Хоть женщины и ездили на империале, места внутри продолжали считаться преимущественно "дамскими". Журналист Джордж А. Сала настаивал, что внутренние места пригодны только для женщин:
"Мужчины, не ездите внутри... В омнибусе вы подвергаетесь неисчислимым неприятностям и раздражениям. Палки или зонтики от солнца тыкаются вам в грудь и в шею как вежливое напоминание, что кто-то хочет выйти и что вы должны схватить кондуктора за полы его пальто или ущипнуть в качестве столь же вежливого требования остановки; вы наполовину задушены парами от влажных зонтиков; ваши пальцы ног сокрушены на атомы, когда пассажиры спускаются или поднимаются; вы, весьма вероятно, ближайший сосед людей, страдающих досадными болезнями типа астмы, простого насморка или пляски Св. Витта; десять к одному, что вы страдаете от наплыва младенцев; и пять дней из семи вы будете иметь в спутниках карманника - мужчину или женщину. Грохот, тряска по колдобинам, подпрыгивания и сотрясения, лихорадка, подстерегающая в соломе, когда она влажная, и особые омнибусные блохи, которые скрываются в ней, когда она сухая, делают интерьер любого из этих экипажей местом ужаса и уныния".
Тем мужчинам, которые все же путешествовали внутри, обычно предоставлялось место в углу рядом с кучером. Некоторые отмечали удобство "джентльмена в углу": его рука, трость или зонтик всегда к услугам любой леди, которая хочет позвонить в звонок. Это казалось обязанностью, неотъемлемой от углового места и охотно принимаемой любым мужчиной, который там сидит.
Билетов на омнибусах изначально не было вообще, плата взималась при выходе. По окончании рабочего дня кондуктор выгребал из кассового ящика часть выручки, которая делилась между ним и кучером, а оставшаяся отдавалась хозяину. Поэтому кондуктор с кучером были заинтересованы набрать как можно больше народу. Освещение в омнибусах долгое время было масляным. Но 1887 году были произведены опыты с установкой газового освещения, а на следующий год начались эксперименты с электрическим освещением в омнибусах. Под корпусом подвешивали два тяжелых аккумулятора, которые обеспечивали свечение нескольких маломощных лампочек на время одной поездки туда и обратно по маршруту.
В 1890 году началось внедрение системы проездных билетов для борьбы с хищениями среди кондукторов. Началось оно с испытания на двух или трех маршрутах «нагрудного компостера». Пробы были успешными, и постепенно остальные маршруты стали подключаться к испытаниям. В конце концов, все омнибусы были обеспечены компостерами и билетами.
Компостер крепился на ремне и носился кондуктором так же, как кассовая сумка. Кроме того, у кондуктора был большой деревянный билетный ящик, в котором хранились скрепленные билеты. Каждый билет имел свой серийный номер, вдоль обоих краев билета печатались названия остановок или номера перегонов. Компостер пробивал на билете отверстие на соответствующем перегоне или остановке (при этом звучал звонок), и выбитый кружок оставался в специальной камере компостера. Билеты разной цены имели разные цвета, чтобы потом можно было идентифицировать кружки. В конце каждой поездки кондуктор записывал в путевой лист серийные номера самых верхних билетов в ящике. Эти номера использовали для проверки билетов контролеры, которые периодически подсаживались в омнибусы. В конце каждого дня компостер вскрывался, кружки подсчитывались специальными счетчиками, и вычислялась сумма, которую кондуктор должен был сдать. Любая недостача вычиталась из его зарплаты. Но осталась ещё одна проблема: нередко кондуктор находился внутри омнибуса, когда пассажир садился на империал, либо же наверху на империале, когда кто-нибудь из «внутренних» пассажиров собирался сойти. В первом случае пассажир мог проехать «зайцем», а во втором он проезжал место, где собирался выйти, поскольку кондуктор не успевал спуститься и дать звонок кучеру.
Каждый омнибусный маршрут имел свой цвет или оттенок. Некоторые историки транспорта приписывают яркие цвета омнибусов тому, что пассажиры опознавали свои омнибусы не по надписям на бортах, а по цвету и внешнему виду, так как грамотность даже у средних классов была не слишком распространенным явлением. Когда менялся маршрут, приходилось перекрашивать омнибусы. Как правило, не было ни табличек с указанием конечных пунктов маршрута, ни указателей направления движения, а надписи по бортам обычно были описанием обслуживаемого района и названием линии. Однако многие пассажиры жаловались, что издалека различить оттенки цветов разных маршрутов почти невозможно и приходится дожидаться, пока экипаж поравняется с желающим сесть пассажиром, чтобы пытаться разобрать маловразумительную надпись на борту, часто к тому же больше чем наполовину скрытую под рекламой какой-то сельскохозяйственной или иной выставки.
Впрочем, это всё тонкости, к которым можно будет вернуться, если у кого-то из форумчан появится интерес :pardon:

Пожалуй, Рождество мы отметим как нормальные люди – 7 января А по сему - бал *Zip выдержал эффектную паузу* Для начала хорошо бы понять, почему мы это действо называем именно «бал» и никак иначе. Скорее всего, этот термин пришёл в наш язык из французского (от слова «bal»), а во французский – от латинского «ballare» - «танцевать». Ну, а теперь о приятном.
Балы в викторианском обществе играли значительную роль. Они не только служили излюбленным развлечением, но и давали возможность молодым людям показать себя, а их родителям - подыскать подходящую кандидатуру в жены или в мужья своим отпрыскам.
Бал был очень дорогим удовольствием для принимающей стороны. Но не буду вдаваться в финансово-экономические подробности. Интереснее говорить о том, что было непосредственно на балах.
Самой сложной, пожалуй, была роль хозяйки бала. Ей нельзя было упустить ни малейшей детали. Подготовка к балу начиналась за недели до самого события. Требовалось разослать приглашения, составить меню, выбрать танцы, натереть паркет до блеска, наконец. От успешности бала во многом зависела её репутация в обществе. Все осложнялось тем, что в один вечер могло состояться сразу несколько балов. Как правило, гости могли быть приглашены на 5-7 балов в один вечер. Естественно, любой хозяйке хотелось, чтобы выбрали именно её дом и, более того, остались до конца вечера. Это служило показателем того, что бал был значительным событием. Приглашения не могли посылаться в день бала - адресаты должны были получить их за три недели, но хозяева не должны были ждать ответов, за исключением тех, кто извиняется и не может прийти. Приглашения были очень лаконичны, например: «Лорд Эшкомб просит оказать ему честь и пожаловать на бал-маскарад, сего февраля 8 дня 1878 года в замок Бодиам в 6 часов». Впрочем, вся остальная информация была излишня - все и так знали прочие бальные условности.
Следующий важный вопрос - выбор бальной залы. Удачный бал требует помещения с «хорошей вентиляцией, хорошим расположением, хорошим полом, хорошей музыкой, хорошим ужином и хорошей компанией». Комнату отдыха устраивали на одном этаже с бальной залой, чтобы гости, особенно дамы в тяжелых и сложных платьях, могли перекусить. Закуска включала, как правило, чай, лимонад, фруктовое мороженое и пирожные.
Важнейшей частью были, естественно, танцы. Все бальные танцы являются парными. Кавалер и дама танцуют с соблюдением определённых точек контакта, который сохраняется в течение всего танца. Все танцы исполняются с продвижением по линии танца, то есть, в нашем случае, по кругу против часовой стрелки. Для домашнего бала было достаточно четырех музыкантов, включая пианиста и скрипача, для более масштабного бала нанимали больший оркестр.
Незыблем был распорядок бала. Приезжали на бал, как правило, с небольшим опозданием. Первых гостей хозяин встречал, опоздавшие присоединялись к танцующим порой даже без объявления персон. На бал дамы брали с собой небольшие книжечки, чтобы записывать последовательность танцев, ближе к концу 19 века эти книжечки стали выдавать непосредственно на балах.
На бал люди приходили одетыми парадно. Джентльмены - во фраке, смокинге или чёрном или тёмно-синем костюме (в зависимости от десятилетия), белой рубашке и обязательно в белых перчатках. Причем все знали, что дама имеет право отказать кавалеру без перчаток, и для кавалера лучше прийти на бал в черных перчатках, чем без перчаток вообще. Военные приходили в мундирах. Костюмы мужчин мало зависели от моды, и их рекомендовалось шить в классических формах, чтобы одеяния прослужили дольше. На бал кавалеры приходили в ботинках, и только военные могли позволить себе сапоги, но без шпор. Дамы и девушки одевались в платья по последнему писку моды, каждое из которых создавалось на 1-2 бала. Дамы могли выбирать любой цвет для платья, для девушек платья шились белого цвета или пастельных тонов - голубого, розового, айвори (кремового). К платью подбирались перчатки в тон платья или белые (надевать кольца поверх перчаток считалось безвкусным). Дамы могли украсить себя головным убором. Девушкам рекомендовалась скромная прическа. Украшения дам могли быть любыми - главное, чтобы они были подобраны со вкусом. Девушкам же следовало появляться на балах с минимальным количеством украшений. Покрой бальных платьев зависел от моды, но одно оставалось в нем неизменным - открытые шея и плечи. При таком покрое платья ни дама, ни девушка не могли появиться в свете без ювелирных украшений по шее - цепочки с кулоном или колье - что-либо было надето обязательно.
Обязательным атрибутом был веер. Его можно было оставить в бальной зале на своем месте, можно было во время танца держать в левой руке (которая лежит на плече партнера). Мелочи складывали в сумочку (ридикюль), которую также оставляли на своем месте.
Открывался бал торжественным маршем, в котором должны были принять участие все приглашенные гости, которые проходили в определенном порядке по залу. Далее следовала кадриль (французский танец, появившийся в конце 18 века). Затем шел вальс, в целом же могло быть до 24 различных танцев.
Кстати, существовали строгие правила приглашения на танец. Кавалеру рекомендовалось делать приглашение в виде комплимента: «Вы так прекрасны сегодня, что любоваться Вами - одно удовольствие. Надеюсь, Вы подарите мне счастье любоваться Вами в вальсе?» Дама имела право отказать, если: 1) кавалер был без перчаток; 2) она хотела пропустить танец - не танцевать, а отдохнуть; 3) она уже обещала этот танец другому; 4) она уже танцевала с этим кавалером три танца за вечер или предыдущий танец. В любом другом случае дама была обязана принять приглашение. Если она отказывала без причины, она не имела право участвовать в этом танце вообще.
После четырнадцатого танца делался перерыв на ужин, на который каждый кавалер провожал даму (происходило это уже где-то за полночь). Если кавалер приехал на бал без дамы, то хозяйка бала могла попросить его проводить на бал даму, приехавшую (к примеру) с четой родственников и не сопровождавшуюся поэтому кавалером. За ужином можно было пообщаться, пофлиртовать и даже признаться в любви. В обязанности кавалеров входило, чтобы у дам было все, что они пожелают. При этом кавалер должен развлекать дам и вести с ними светскую беседу. Говорили о многом: о музыке, театре, последних новостях из светской хроники и т.д.
Когда пара садилась за стол, они снимали перчатки и покрывали колени салфеткой. Перед тем, как встать из-за стола, перчатки надевались вновь, салфетки оставлялись на спинках стульев.
Кроме танцев и обеда на балах гости развлекались играми: спокойными (хотя бы и карты), веселыми и подвижными (например, фантами).
Бал, как и любое светское мероприятие, требовал неукоснительного соблюдения правил этикета. Вот некоторые из них.
Первый танец дама должна была танцевать со своим спутником (с тем, с кем прибыла на бал). Причем по правилам этикета он обязан был следить, чтобы его спутница не оставалась без пары в течение всего бала, в то время как дама могла танцевать с кем хотела. Во время танцев дама носила белые перчатки, а если подавался ужин, то должна была иметь две пары, но никогда в перчатках не есть.
По окончании бала ее спутник должен бы проводить ее домой, но не рассчитывать на приглашение зайти.
От настоящего джентльмена никогда не пахнет спиртным или табаком, он не строит из себя клоуна, не одевается «странно», не издает неприличных звуков, но и не расхаживает с чванливым видом по залу. Впрочем, это правила самые общие, и касаются не только балов. На балу же джентльмен также должен был носить перчатки. В его обязанность входило следить за тем, чтобы дамы не оставались неприглашенными. Обнимать даму за талию разрешалось только во время танца, вместе с его окончанием кавалер должен был немедленно убрать руку. Также нельзя было держать даму за руку (я имею в виду касаться пальцами кисти).
Знакомиться можно было только на балу, подойти после окончания бала и представиться считалось неприличным.
Правилам этикета старались следовать, ведь в зависимости от этого складывалось мнение общества. Высший свет был тесен, так что, если вы вели себя неподобающе даже на незначительном камерном балу, многие двери для вас закрылись бы.
В течение месяца после бала гости должны были нанести хозяевам визит вежливости.
В качестве бонуса язык веера:
- веер развернут, дама отмахивается – «я замужем»
- веер закрывается – «Вы мне безразличны»
- открывается один лепесток – «будьте довольны моей дружбой»
- веер полностью раскрыт – «Вы мой кумир»
Если собеседник просит веер (хотя вообще-то это очень непристойная просьба):
- подать верхним концом - симпатия и любовь
- подать ручкой - презрение
- подать открытым, перьями вперед - напрашиваться на любовь
Кроме того, существовали открытки с изображениями цветов. На таких открытках можно было просто поставить свои инициалы и послать ее. Цветок сам был текстом:
-мак - сохраним нашу тайну
- цветы клевера - жениться или нет
- лист клевера - жду ответа

Костюмы и платья мы ещё посмотрим в теме о викторианской моде :yes:

Хм... Логично. Ты ж девушка Я вообще не надеялся, что вас хоть что-нибудь заинтересует. Особенно кэбы и омнибусы с подземкой.

А теперь послушаем мистера Джерома с его речью о непосредственном праздновании:
"Был Сочельник. Мы были  в гостях  у моего  дяди Джона  в  его  доме на Лэбурнум-гров 4. Мы сидели в тускло освещенной гостиной (рабочие газовой компании как раз объявили забастовку), и огонь в камине, то вспыхивавший, то снова угасавший, бросал причудливые тени на яркие обои, а снаружи, на пустынной улице, хозяйничал безжалостный ураган, и ветер, как неумиротворенный призрак, с громкими стенаниями носился по площади и, рыдая и причитая, кружился вокруг молочной лавки. Мы поужинали и сидели полукругом у камина, курили и беседовали.
Ужин у нас был отменный, - можно смело сказать, что поужинали мы на славу. Я отдаю  должное  кулинарным изделиям тети Марии: её горячему пирогу с телятиной, омарам с гренками, подогретым ватрушкам, сделанным по её особому рецепту (в холодных ватрушках, по-моему, нет той прелести, они куда менее ароматны). Когда эти ватрушки  омываются  заветным старым элем моего дядюшки Джона, как не признать их отменно вкусными! После ужина мой дядя сварил пунш с виски. Пуншу я тоже отдал дань, сам
дядя Джон признал это. Ему приятно видеть, сказал он, что мне нравиться это изделие.
Тетушка  вскоре после ужина пошла спать, оставив с дядей  Джоном  целую компанию приходского  священника, старого доктора Скробблса, мистера Самуэля Кумбса, Тедди Биффлса и меня. Мы были единодушны в том, что идти спать еще рано, так что дядя сварил еще одну чашу пунша, и мне кажется, что все мы воздали ей по справедливости, - по крайней мере, знаю, что я наверняка воздал. Это моя страсть - я имею в виду стремление к справедливости.
Мы посидели еще у камина, и тогда доктор для разнообразия сварил пунш с джином, хотя лично я не почувствовал большой разницы. Но, как говорится, все к лучшему, и мы были счастливы и весьма любезны друг с другом. Весь вечер дядя Джон рассказывал нам очень забавную историю. Да, это была действительно презабавная история! Сейчас я уже забыл, о ком и о чем там говорилось, но помню, что тогда она доставила мне много удовольствия, - кажется, еще никогда в жизни я так не смеялся. Очень странно, что я не могу припомнить эту историю, хотя он рассказывал ее нам четыре раза. И мы сами виноваты, что он не успел рассказать ее в пятый раз.
Затем наш приходский священник стал показывать карточные фокусы. Он спросил нас, знаем  ли мы игру под названием "Три листика". Он сказал, что с помощью этой проделки подлые, бессовестные личности, завсегдатаи скачек и им подобные субъекты, обжуливают легковерных молодых людей, оставляя их без гроша. Он сказал, что это очень простой фокус - все зависит от ловкости рук. Рука действует так быстро, что глаз не успевает уследить.
Он решил показать нам, как проделывается это жульничество, чтобы мы были предупреждены и не стали жертвой какого-нибудь проходимца. Он взял дядину колоду карт из чайницы, выбрал три карты, одну фигурную и две фоски, сел на коврик перед камином и стал объяснять, что он собирается делать. Он сказал:
- Я беру в руки эти три карты - вот так - и показываю их вам. А затем я спокойненько кладу их рядышком, на ковер, лицом вниз, и предлагаю вам указать фигурную карту. И вы будете уверены, что знаете, где она лежит. И он все это проделал. Старый  мистер  Кумбс, один из наших приходских старост, сказал, что фигурная карта находится посередине.
- Это только показалось вам, - сказал священник с улыбкой.
- Вовсе  не показалось, - возразил  мистер Кумбс.  - Я вам говорю, что она посередине. Ставлю полкроны, что это средняя карта.
- Вот вы и попались! Это как раз то, о чем я вас предупреждал, - сказал наш священник, обращаясь ко всем нам. - Вот именно таким путем и заманивают наивных молодых  людей, о которых я вам рассказывал, и вытаскивают деньги из их карманов. Они уверены, что угадают карту, им кажется, что они ее видели. Они не отдают себе отчета в том, что ловкое  движение  рук опережает самый острый глаз, и на этом-то они и попадаются.
Он сказал, что знавал молодых людей, отправлявшихся  с утра на лодочные гонки или соревнования по крикету с хорошим запасом фунтов стерлингов в кармане. Уже через несколько часов они возвращались домой без гроша, потеряв все благодаря этой ужасной, скверной игре.
Он  сказал, что, пожалуй, возьмет полкроны мистера Кумбса -  это послужит  для  него полезным  уроком  и, может быть, спасет его деньги в будущем. Да, он возьмет эти два с половиной шиллинга и внесет их в фонд по обеспечению неимущих одеялами.
- Пусть моя судьба вас не волнует, - ответил ему  старый мистер Кумбс. – Только смотрите, как бы вам самим не пришлось позаимствовать два с половиной шиллинга из одеяльного фонда!
И он положил свои деньги рядом со средней картой и перевернул ее. Что бы вы думали, - это действительно была дама червей! Мы все были очень поражены, особенно сам священник. Он сказал, что, впрочем, действительно так иногда бывает: человек может поставить на правильную карту, но лишь по чистой случайности.
А еще он сказал, что самое большое несчастье, какое только может произойти с человеком  (ах, если бы люди понимали это!). Ведь если человек попытался играть и выиграл, он приобретает вкус к этому так называемому развлечению, его манит рискнуть еще и еще раз, пока он не выходит  из игры обобранным и разоренным. Затем он метнул карты снова. Мистер Кумбс сказал, что на этот раз дама червей лежит рядом с угольным ведром, и пожелал поставить на карту пять шиллингов. Мы стали смеяться над ним, пробовали отговорить его. Он не желал слушать наших увещаний и настаивал на своем праве катиться по наклонной плоскости.
Наш священник сказал, что в  таком случае - хорошо! Он предупреждал – и умывает руки. Если он (мистер Кумбс)  твердо решил быть дураком до конца, пусть он (мистер Кумбс) так и поступает. Священник сказал, что со спокойной совестью возьмет эти пять шиллингов и тем самым покроет образовавшуюся недостачу в фонде на покупку одеял.
Итак, мистер Кумбс положил две монеты по полкроны около карты, лежавшей рядом с угольным ведром, и перевернул ее. И что бы вы думали, - она снова оказалась дамой червей! После этого дядя Джон поставил целый флорин и тоже выиграл. И затем мы все  стали играть, и все выиграли. Все, за исключением священника, разумеется. Он провел очень плохо эти четверть  часа. Я никогда еще не видел, чтобы кому-нибудь так не везло в карты. Он ни разу не выиграл.
Да, в тот вечер мы основательно повеселились.
А  затем каким-то образом  мы перескочили на разговоры  о  привидениях.
Потому что  следующее,  что  я припоминаю, это то,  как мы рассказывали друг
другу всевозможные истории с привидениями.
Наверное, в самом воздухе Рождества, в его спертой, душной атмосфере есть нечто призрачное, нечто, вызывающее на свет духов, подобно тому, как летние дожди привлекают на поверхность земли лягушек и улиток.
И  не только сами  духи  постоянно напоминают о себе в Сочельник, но и живые люди в  канун Рождества всегда сидят и рассуждают о них. Стоит только пяти или шести лицам,  говорящим на родном для них английском языке, собраться в предрождественскую ночь у камина, как они непременно начинают рассказывать друг другу разные истории о призраках. Ничто нас так не привлекает в Сочельник, как правдивые рассказы друзей о привидениях. В этот веселый семейный праздник мы любим рассуждать о могилах, мертвецах, убийствах и пролитой крови.
Опыт показывает, что во встречах самых разных  людей с призраками очень много общего, но это не наша вина, - это вина духов, которые никогда не ставят новых спектаклей, а придерживаются старого, проверенного шаблона.
И  поэтому, если вы однажды в Сочельник побывали в гостях и слышали рассказы шести лиц об их приключениях с привидениями, дальнейшие истории ничего нового вам уже не  дадут. Это все равно что присутствовать на представлении двух бытовых комедий подряд или читать один за другим  два юмористических журнала. От повторения вы испытываете лишь невыносимую скуку.
Вы всегда услышите о молодом человеке, который приехал на рождественские праздники погостить в усадьбу к своим знакомым. В Сочельник ему отводят комнату в западном  крыле дома. Глубокой ночью дверь его комнаты тихонько открывается и появляется кто-то, чаще всего молодая дама в ночном одеянии. Она не торопясь входит и садиться прямо на постель. Хотя молодой человек никогда ее раньше не видел, он полагает, что это родственница хозяев или гостья, которая не могла заснуть, почувствовав себя одинокой, и зашла к нему немножко поболтать и рассеяться. У него не возникает даже мысли, что
это привидение, он слишком простодушен. Она не произносит ни слова, а когда он всматривается пристальней - ее уже нет.
На следующее утро молодой человек  рассказывает о ней за завтраком и спрашивает  каждую из дам, не она ли была его посетительницей. Но все они уверяют, что он ошибся.  Смертельно бледный хозяин дома просит его не говорить больше на эту тему, что крайне удивляет молодого гостя.
После завтрака хозяин отводит его в сторону и объясняет, что к нему являлся призрак дамы, которую зарезали на той самой  кровати, где он спал, или  которая  на  этой кровати  зарезала  кого-то другого, - это, впрочем, значения не имеет. Вы можете стать духом,  либо собственноручно прикончив кого-нибудь, либо став жертвой кровавого преступления, - как  вам  больше нравится. Призрак-убийца как будто более популярен, но, с другой стороны, вы сумеете с большим эффектом пугать людей, если вы призрак убитого, ибо тогда вы можете показывать свои раны и издавать жалобные стоны.
Следует упомянуть еще о скептическом госте. Кстати, главным действующим лицом  этих  историй всегда является гость. Фамильное привидение мало интересуется членами своей семьи, зато оно очень любит посещать гостя - например, такого, который, выслушав рассказ хозяина о имеющихся в доме привидениях, смеется, говорит, что нисколько не верит в существование духов, и берется в ту же ночь лечь спать в посещаемой призраками комнате, если его туда отведут.
Все общество умоляет  его не быть таким безрассудным, но он, как всякий дурак,  упорствует и отправляется в желтую комнату (или комнату другого цвета, в зависимости от обстоятельств) с легким сердцем и зажженной свечкой, желает всем спокойной ночи и запирает за собой дверь.
На следующее утро волосы его белы как снег. Он  никому ничего не говорит о том, что ему довелось увидеть. Это чересчур страшно.
Встречается также дерзкий гость, который, увидев таинственного пришельца, сразу понимает,  что это-привидение. Он наблюдает за тем, как оно появляется и исчезает за деревянной панелью, после чего преспокойно засыпает,  поскольку  привидение,  по-видимому,  не склонно вернуться и, следовательно, нет смысла мучить себя бессонницей.
Он  никому не рассказывает о встрече с духом, опасаясь напугать остальных гостей: некоторым людям привидения очень действуют на нервы. Он решает проверить, не появится ли призрак в следующую ночь.
И когда привидение действительно появляется, он встает с постели, одевается, причесывается, следует за ним и делает открытие, - оказывается, между комнатой, где он  спал, и пивным погребом существует потайной ход, которым, очевидно, нередко пользовались в проклятые старые времена.
Все эти события не только происходят в Сочельник, но и рассказываются в Сочельник. В другие вечера всякие беседы о духах  не укладываются в традиции английского общества на нынешней стадии его развития".
"Пирушка с привидениями", 1891 год.

Что они носили?
Начинаем новый обширный раздел о викторианской моде. Информации уйма, поэтому будем дробить её на разделы и подразделы. Итак, начнём с женской моды.
В 1840-ых годах, в самом начале эпохи, женские платья имели такой вид: широкие в плечах, затем сужающиеся в талии и снова расширяющиеся к низу юбки. Такое построение подчёркивало талию и делало её визуально уже, к чему стремились все викторианские модницы. Линия плеча корсажа (плотно посаженная по телу часть платья, охватывающая грудь, спину и бока; можно сказать, корсет) заканчивалась значительно ниже естественного плеча, часто придавливая руки. Но красота, как известно, требует жертв, и жертвы эти были огромные. Теперь-то понятно, почему средняя продолжительность жизни тогда была где-то 40 лет. Затянутым в тугой корсет долго и не проживёшь. Рукава дневных платьев тоже были узкими, облегающими. Верхние юбки поддерживались множеством юбок нижних (они были чем-то вроде нижнего белья).
Эти юбки были сшиты из волосяной бортовки (лёгкая прокладочная ткань) и укреплялись стержнями и набивочным материалом. Для поддержания формы.
Корсажи вечерних платьев были тоже низки от плеча и часто прикрывались сгибами ткани или берты (широкая оборка по линии декольте). Общий вид платьев в течение этого периода не особо изменялся.
Но это всё болтовня, не особо понятная. Вот если взглянуть на эти картинки, станет гораздо яснее.
Вот это дневное платье 1843 года:

А это 1847-ого:

А это «сборная солянка» - по краям вечерние платья с открытыми плечами; остальные дневные:

Перемены в моде начались в 1850 году. Расширились рукава. И юбки тоже, так как под них стали поддевать всё больше и больше нижних юбок для увеличения объёма. Для большего эффекта на верхних юбках собирались оборки. Вырезы на дневных нарядах стали более глубокими. Но эти V-образные вырезы по телу заполнялись манишкой. Кроме того, стали смягчать корсажи. Появились новые модели с оборкой из ткани по бюсту, известные как «корсаж-веер».
Вот несколько примеров:

Если возражений против этой мути не будет, продолжу чуть позже